33 Марта (Рисунки М. Скобелева и А. Елисеева) - Страница 24

— Я понимаю, Вася, что тебе не терпелось повидать родных, но ты должен был спросить о них у меня.

Конечно, Женькина мать думала, что она права, как думают об этом все матери. Но она не учитывала, что Вася уже требовал ответа от бывшего соученика, а ныне дедушки и не получил его. Откуда Вася знал, что о его родных может знать кто-то другой? Но опыт прошлого подсказывал, что в споры с незнакомыми старшими лучше не вступать — в конечном счете окажется, что они всегда обязательно правы. Поэтому Вася тактично промолчал, а Женькина мать сказала:

— Если бы ты спросил у меня о них, я бы тебе ответила, что они…

Вася даже чуть подался вперед, не сводя глаз с Женькиной матери. Вся его тоненькая фигурка вытянулась, и на белом, чистом лбу обозначились морщинки, а на носу мелкими бисеринками выступил пот. Он ждал продолжения, он ждал слов и в то же время боялся их — ведь от них зависело очень многое. Почти всё…

— Я бы сказала тебе, мой мальчик, что они живы и здоровы, — мягко улыбаясь, проговорила Женькина мама.

— А где же они? — хрипло спросил Вася и вдруг почувствовал, что он очень устал.

— Они сейчас в Средней Азии, на Памире. Видишь ли, Вася, когда с тобой случилось несчастье, твоей маме было очень тяжело здесь жить, и тогда она попросила отца переехать. Вот почему они живут теперь все время там. Но ты не беспокойся: мы с Евгением Алексеевичем уже дали знать в Москву нашим общим знакомым, а они свяжутся с твоими родителями. И тогда они приедут за тобой. Так что ты не волнуйся. Хорошо?

Нет, конечно, он не волновался. Он был в том блаженном, расслабленном состоянии, когда все вокруг кажется необычайно милым и приятным. В этом состоянии можно, улыбаясь, пить касторку, решать незаданные задачи или зубрить ненужное правило, можно быть абсолютно послушным и совершенно приятным человеком. Вася улыбался и почему-то твердил:

— Спасибо… Вот спасибо!

Большей радости он не испытывал еще ни разу в жизни.

Но, странно, чем глубже и понятней становилась эта радость, тем быстрее она уходила куда-то вглубь, в самое сердце, и уже спокойно думалось о том, что раз родители живы и здоровы, значит, все в порядке, значит, можно заняться теперь другими делами.

С этих минут все окружающее стало по-настоящему интересовать Васю. Жизнь не остановилась. Жизнь идет, и он должен занять в ней свое место. А это место прежде всего в школе. Он теперь ясно представлял себе все трудности, которые придется ему преодолевать. Учиться, наверно, он будет в старой школе, но уж, во всяком случае, с новыми учениками. Атак как он и раньше переезжал не раз, то представил, как важно сразу же, с первых дней, завоевать настоящий авторитет среди новых товарищей. Ну, на первых порах пригодится мамонт. Он, конечно, сыграет свою роль. Но этого мало. Надо еще и учиться! А вот чему теперь учат? Ведь как-никак, а пятьдесят лет прошло, целых полвека. Не мудрено порастерять кое-какие знания.

Вот почему, когда Вася пришел в себя и утихомирил свою радость, он заговорил с Леной о школьных делах.

Выяснилось, что в пятых классах проходят сейчас почти то же самое, что в Васино время — в шестых. Это заставило его насторожиться. Лена поняла это по-своему, хитро улыбнулась и очень серьезно предложила:

— Тебе обязательно нужно проверить свои знания. Ведь если ты забыл все на свете, тебя же могут перевести в четвертый класс, а то еще возьмут и посадят в третий.

Лена говорила без тени улыбки, и Вася так поверил ей, что даже покосился на несерьезного Женьку: неужели и в самом деле могут посадить рядом с такой мелюзгой? Вот будет позорище!

— Мне кажется, что тебе нужно сделать это немедленно, — продолжала Лена, и глаза у нее хитро поблескивали. — Знаешь, чтобы не волноваться. Верно? Пойдем ко мне в комнату.

Комнатка Лены оказалась маленькой и очень уютной. Кровать, столик для занятий, над ним — полочка для книг со стеклянными дверцами, стенные шкафчики для одежды, стулья, несколько картин…

На столе, слева от чернильницы, поблескивая никелем и пластмассой, стоял какой-то странный прибор, а рядом с ним — крошечная портативная пишущая машинка. Под полочкой для книг — матовый экран телевизора.

Лена усадила Васю за стол, достала новую тетрадь в клеточку:

— Давай проверим твои знания по арифметике, а потом уж по математике. — Она тоже села за стол и придвинула к себе странный прибор. — Ну-с, вначале — умножение. Помножь 3475 на 9821.

Вася склонился над тетрадью. Лена щелкнула выключателем, и на приборе загорелся розоватый экранчик. Потом она нажала на кнопки, на которых были написаны числа 3, 4, 7, 5 и затем 9, 8, 2, 1; через секунду на экранчике вспыхнуло слегка\' пульсирующее розовато-зеленое число: 34127975. Вася ничего этого не видел. Он честно писал, считал и наконец сказал с некоторым торжеством:

— 34127975!

— Правильно, — спокойно сказала Лена. — Теперь проверим деление.

Вася решил все примеры, но, прежде чем он произносил результат, на розоватом экранчике прибора перед Леной уже светилась нужная цифра. Потом они перешли к относительным числам, потом попробовали алгебру, и Лена бесстрастно произносила:

— Правильно. Неправильно.

Вася наконец не выдержал:

— А откуда ты знаешь, что правильно, а что неправильно?

— А у меня есть проверяльщик, — ответила Лена и показала глазами на прибор.

На его кнопках были написаны цифры и десяток латинских букв; в стороне рядком стояли знаки, обозначавшие арифметические, алгебраические и тригонометрические действия и значения.

— На этом приборе можно решить любую задачу в несколько секунд — успевай только на кнопки нажимать. Понятно?