— Но-но! Не балуй! — прикрикнул Вася и на всякий случай отошел подальше — кто его знает, что замышляет этот доисторический житель.
Мальчик подошел к реке. Здесь он снял рубашку, размялся и стал умываться по пояс освежающей водой. Он кряхтел, сладко охал и подпрыгивал, когда капельки воды скатывались по спине. Вася почти кончил умываться, как вдруг на него обрушилась волна. Он чуть не захлебнулся и, отплевываясь, отскочил в сторону. Рядом стоял мамонт и, хитро щуря маленькие глазки, набирал хоботом воду. Вася от неожиданности не понял, откуда на него свалилась волна, и смотрел то на Тузика, то на небо. Мамонт поднял хобот, надул бока, и на Васю опять полилась могучая прохладная струя воды.
— Брось! Хватит! — закричал Вася и замахал руками. — Как тебе не стыдно! Нашел время обливаться!
Тузик опять опустил хобот в реку. Вася со злости схватил хворостину и хлестнул ею мамонта, даже не подумав, что животное не почувствует этого удара.
Но Тузик вдруг смешно подпрыгнул, мотнул лопоухой головой, как щенок, задумавший поиграть, и бросился в реку. Вася опять замахнулся на него, и мамонт рванулся в сторону. Игра незаметно захватила Васю. Он бегал по берегу, замахиваясь на Тузика, а мамонт, то замирая на месте, то бросаясь в сторону, увертывался от его ударов, смешно помахивая тонким, беспомощным хвостиком с метелочкой на конце. Если Вася застревал в грязи, Тузик успевал окатить его с ног до головы водой и снова бросался в сторону.
Наконец играть надоело. Вася снял брюки и белье, разложил их на траве и, погрозив мамонту кулаком, сказал:
— Ладно, хватит! Иди сюда. Будем сушиться.
Довольно посапывая, Тузик подошел и стал топтаться на месте, раскачивая грязно-бурой головой с беспомощно поникшим хоботом и обломанным клыком. Вся его туша была покрыта густой, въедливой грязью. Вода, стекая, не смывала эту еще доисторическую грязь.
Вася посмотрел на Тузика и подумал, что нужно было бы почистить его как следует. Вася сделал несколько прочных метелок из кустарника, потом подошел к мамонту, ласково похлопал его по боку и начал сдирать грязь метелкой.
Вначале Тузик не обращал внимания на Васю, но потом перестал раскачиваться и искоса следил за его работой.
Метелке мешали засохшие комки земли в густой мамонтовой шерсти. Хорошо бы окунуть Тузика в реке. И Вася скомандовал:
— Вперед, Тузик!
Мамонт покосился на своего маленького командира, посопел и не тронулся с места. Вася рассердился, толкнул его и, хлестнув метелкой, крикнул:
— Вперед, лодырь!
Тузик покорно повернулся и пошел в воду.
— A-а, тебя, оказывается, зовут не Тузик, а лодырь!
Мамонт вскоре понял Васину затею и стал помогать ему: мальчик тер ему бока, а Тузик набирал воду в хобот и смывал грязь. Видно, ему было очень приятно, потому что он похрюкивал и посапывал.
Бока были вымыты. Но спина оставалась грязной. Дотянуться до нее Вася не мог. Он прыгал и крутился, но ничего не мог поделать. Мамонт был больше самого большого слона. Тузик долго смотрел на мальчика, потом, видно, понял, в чем дело, стал на колени и, когда Вася ухватился за шерсть, чтобы влезть мамонту на спину, подсадил его хоботом. Мыть Мамонтову спину оказалось не таким уж сложным делом: каждый, кто хоть раз мыл полы, без особого труда справился бы с этой работой.
Наконец мамонт был вымыт. Вася и Тузик вышли из реки и расположились отдохнуть. Но у Тузика было явное преимущество: он стал обгладывать кусты, а потом отправился на пшеничное поле. А Вася сидел и облизывался — есть ему было нечего.
Прогулка с мамонтом затягивалась. Нужно было подумать и о возвращении: какие бы беды ни ожидали дома, но накормить-то Васю все равно накормят, а уж потом будут ругать.
Солнце было в зените, но теплый ветер по-прежнему ровно, без порывов, дул с севера. Вася собрал свои пожитки, уложил в рюкзак и заставил Тузика стать на колени. Мамонт не только беспрекословно послушался мальчика, но даже сам, без напоминаний, подсадил его хоботом. И Вася скомандовал:
— Вперед!
Весело помахивая головой, пофыркивая, то и дело задирая хобот и принюхиваясь, Тузик шел на взгорок. На шее Тузика была небольшая впадинка, густо заросшая шерстью, — в ней было мягко и тепло. Рюкзак и шубу Вася подложил под спину и путешествовал со всеми удобствами, слегка покачиваясь, как будто ехал не на мамонте, а на лодке или на легковой автомашине.
Со взгорка показались линии электропередач и дальний, блистающий стеклом городок. Он был таким красивым, таким зеленым, что у Васи даже сердце сжалось. Пока он смотрел на город, разыскивая школу, главную улицу с ее большими домами и свой маленький домик, мамонт подошел к шоссе.
Оно сильно изменилось: стало шире, а главное, было покрыто зеленоватой, блестящей, как бутылочное стекло, ровной массой. На его обочине росли деревья, а за ними виднелось второе полотно шоссе — тоже блестящее, серовато-зеленое. Посредине каждое полотно шоссе разделялось широкой светлой полосой. Такие же полосы, только поуже, тянулись и по их краям. Не совсем понимая, что же произошло со знакомым гравийным шоссе, Вася даже не подумал о странных светлых полосах. Он тихонько ударил Тузика по темени, и тот, всхрапывая, двинулся вперед, но сейчас же остановился между двумя полотнами шоссе и стал ломать верхние, самые сочные веточки деревьев. Он так аппетитно чавкал, что Вася чуть не заплакал от острого приступа голода и ударил Тузика сильней. Но тот только мотнул головой, как будто сгоняя муху.